Единственный способ определить границы возможного - выйти за эти границы (Артур Кларк)
День был тяжелым. читать дальшеНе сложным, не трудным, а именно тяжелым. Днем, после упорной, но бесполезной утренней борьбы с собой, пришлось все-таки признаться себе в том, что я на самом деле сдаю и что мне это не показалось… но настроение под конец дня было испорчено окончательно. Отчасти, наверно, из-за тех несовместимых чувств, что я бездарно собрала в один большой, экзотический (и оттого опасный, непредсказуемый и бьющий по нервам) букет. Не могу сказать, что я все это придумала. Но о плохом думать нет сил. И так голова болит и с сознанием плохо сотрудничает. Что есть, то есть…сегодня действительно день не удался… Единственным, пожалуй, фактом, реально облегчившим мое существование, явился грозовой ливень, в эпицентр которого я попала и от которого впоследствии даже не пыталась укрыться. Просто стояла, запрокинув голову и позволив дождю делать со мной все, что ему заблагорассудится. Следствием чего вполне мог стать бесплатный стриптиз для очевидцев, ибо сегодняшний гардероб содержал исключительно белый цвет, при намокании волшебным образом превращающийся в бесцветный, то бишь прозрачный.
Вот сижу, задумавшись вроде бы над незначительным вопросом, засевшим глубоко в подсознание: «Расскажи мне про Марианну. Какая она?» А действительно, какая? Я никогда не пыталась описать ее, даже для себя…
Я познакомилась с Марианной 23 июня 2004 года, стало быть, мы знакомы без пяти минут четыре года. Непростых года. До сих пор помню предысторию нашего знакомства. Я как человек не очень нормальный, всегда неплохо «контачила» с людьми старше меня. Я не умела общаться со сверстниками. Мне было с ними неинтересно. Меня абсолютно не интересовали темы дискотек-шмоток-пацанов. Зато мне было интересно, что люди думают о жизни и других людях. К чему я это говорю? Ах, да! Так вот, на втором курсе, зимой, в конце первого семестра, мы стали общаться с Клеповой Светланой Юрьевной. Чудесный человек с мягкой душой и твердым характером, она вела у нас теорию бухгалтерского учета. И как-то так вышло, что нашлись общие интересы и внутреннее взаимопонимание между нами. Мы много узнали друг о друге, и однажды она предложила познакомить меня с некой Марианной Джвендиевной, мол, она тоже грузиночка, пообщаетесь. Не знаю почему, но я тогда очень испугалась, и довольно резко и решительно ответила «Нет, ни за что!». Тема была закрыта. В летнюю сессию мы сдавали бухгалтерский финансовый учет (первую его часть) у Гоголевой Ольги Леонидовны (она тогда была на седьмом месяце беременности, если мне не изменяет память). Приняв экзамен, она собрала наши зачетки и пошла на кафедру, проставлять в ведомость оценки, пригласив меня, чтобы я с оными ознакомилась и забрала зачетки. На тот момент у меня еще срабатывала школьная привычка приседать возле стола и облокачиваться на стол. В очередной раз оторвав глаза от чьей-то зачетки я встретилась взглядом с сидящей напротив девушкой, которая весело спросила меня, откуда я такая взялась, на что я ответила, что я из… Калининграда. Она явно была удивлена, и я уточнила свое происхождение. Наверно, началось все именно тогда… Когда я рассказала об этом случае Светлане Юрьевне, она очень удивилась, сказав, что вообще-то Марианна не очень-то разговаривает с чужими студентами, но «нынче Марианна сломала каблук, и оттого такая веселая и непредсказуемая». Я вспоминала ее тем летом, на каникулах, очень часто, но как что-то расплывчатое и неопределенное. Каникулы закончились. Ольга Леонидовна вышла в декрет, а затем и в отпуск по уходу за ребенком. Был, насколько помню, понедельник, на третьем курсе мы учились во вторую смену, и это была шестая пара. Нам тогда поставили практику раньше лекций… Стоя перед закрытым кабинетом, мы мучительно просчитывали, кто же может вести у нас практику. А пришла ОНА… Я не знала тогда, радоваться мне или плакать… Как сейчас помню: тонкие высокие каблучки, длинная юбка, бело-бежево-черный свитер, к коему любовно прижималась довольно увесистая и объемная папка, и копна волос ниже лопаток. Тоненькая, точеная, такая вся легкая, точная… Сама безупречность. Очарование с ехидцей и блеском в глазах цвета закатного балтийского песка.
Бухучет я не знала. Любила, но не знала. Возможно, если бы не Марианна, я бы его никогда и не узнала. Уже с первых пар было ясно, что практика по бухучету будет для меня пыткой. Задачки? Нет, ну что вы, задачки тут не при чем. Все было сложнее. Всплыло в подсознании то, что долгое время пыталась спрятать и то, в отсутствие чего я пыталась поверить. Мое прошлое.
В свое время я тяжело шла к мысли, что надо просто спрятать бередящие душу факты, касающиеся моего отца и всего, что связано с Грузией, поглубже и жить той жизнью, которую мне подарили тут, в Кирове. Но еще тяжелее было осознавать, что некоторые вещи я делаю по зову крови, иногда даже не осознавая, что я делаю это так, «как они»; малейшие подобные мысли я гнала в шею…Отец был далеко, а общими усилиями меня, моей тети, времени и судебного разбирательства это «далеко» становилось просто недосягаемым. А тут… Казалось, вот оно, протяни руку – и вот оно, твое родное ну пусть не по крови, но по какой-то общности, которая определенно была…Естественно, меня многое интересовало в этом человеке. И однажды я решилась подойти и спросить. Тогда она допустила очень большую ошибку, позволив себе ответить, а мне – встрять в эту историю по самое не хочу.
По приходу домой я сделала следующую запись:
«Сегодня, 4.10.2004, я сходила к швее, а после пошла в Академию. Перед этим, когда мы уходили с БФУ, по словам Надьки, была идеальная ситуация, чтобы я смогла спросить у МД, откуда она. Надька сказала ей, что нам понравилась ее ручка (стержень был слишком длинным для ручки, но Марианна как-то умудрилась скрутить его в спираль внутри прозрачного патрона ручки), на что МД ответила, что она (ручка) ее «иногда веселит». Но тогда я почему-то не спросила. Дождалась, пока у первой группы закончится БФУ, и, пока МД закрывала дверь, сходу, не раздумывая, ляпнула: «Вам туманность Андромеды случайно не родня?»
- Что?
- Туманность Андромеды!
- Почему?
- Ну, она тоже никак до меня не снизойдет. Я все хочу спросить – откуда Вы?
- Отсюда.
- В смысле?..
- Пойдем со мной, я оденусь, и мы поговорим.
- Я летом все думала, стоит у Вас спросить, откуда Вы или не стоит, а этот месяц думала, как спросить…
Она очень быстро собралась, вышла и спросила:
- Ты вообще где живешь? Ты из Б или отсюда выходишь? (Б – главный корпус нашей академии)
- А, когда как получается…
- Ты-то откуда?
- Я вообще непонятно откуда. Из Зеленоградска.
- Так что у тебя с папой-то случилось?
- Да я и сама не знаю.
- Ты давно его видела?(я коротко рассказала свою историю)
- Да, давненько…
- А с кем ты живешь?
- С тетей.
- А тетя кто по национальности?
- Татарка. Вот и получается, что я никто.
- Так ты здесь хоть с кем-то из грузин общаешься?
- Нет, я ж совсем одна в таком роде!
- А где у тебя родня в Грузии? В каком районе?
- Ой, не могу точно сказать.
- А братья или сестры есть?
- Где-то есть брат…наверное. Я о нем давно ничего не слышала. Однако Вы не ответили на мой вопрос!
- А… Я отсюда, родилась в Кирове. Просто у меня папа грузин. У тебя папу-то как зовут?
- Тамази.
- Он в какое время тут жил-то?
- Ну…с 1988 по 1990 точно.
- Ну, я спрошу у папы, вообще-то, он должен знать.
- В Грузии-то давно была?
- Давно. Уже не помню. Конечно, если бы родители были помоложе, может быть, я бы и уговорила их поехать, а так…
- Ты хоть в каком районе-то живешь? Тебе в какую сторону?
- В юго-западном.
- Не могу сориентироваться, в какую тебе сторону…
- В ту.
- Так ты еще и ездишь так далеко?
- Да, а иногда и хожу.
- Еще что-нибудь спросишь?
- Нет, совесть не позволяет.
- А что, есть что-то, что совесть не позволяет?
- А мне совесть ничего не позволяет! Я как-нибудь еще потом, когда созрею. Вы-то сейчас куда?
- Я – на ту остановку.
- Так пойдемте, а то ведь замерзнете! Все-таки южная кровь…
- Ну, пойдем… А кто у тебя в Грузии?
- Да должно быть много дядьев…
- Ты бы подходила в прошлом году, я б тебя свозила. Я-то каждый год езжу. В этом-то году как?
- Я боюсь за свою реакцию.
- Почему?
- Боюсь, что, если увижу отца, скажу ему все, что о нем думаю.
- Но ты же имеешь право на это!»
Разговор продолжался еще довольно долго…
Весь третий курс прошел в борьбе с собой. Было тяжело осознавать и чувствовать рядом человека, который стал для тебя роднее всех остальных, взятых вместе, родственников с грузинской стороны, и при этом понимать, что – чужие… Светлана Юрьевна потом говорила, что тогда Марианна спрашивала обо мне, что я собой представляю, вполне по-доброму, но не понимая моей позиции. Марианне тогда исполнилось 26, и СЮ вскользь заметила, что Марианна чувствует во мне некую конкурентку… До сих пор мне интересно, в чем и почему. Тогда же я была вынуждена признаться в том, что Марианна меня… боится. Началось самое тяжелое время.
В конце третьего курса, в марте, я написала письмо родственникам в Грузию, в Карели. Там находится «родовое гнездо» отца, и мне казалось, что хоть кто-нибудь должен знать что-нибудь о семье Тедозашвили. И я не ошиблась. Двоюродная сестра позвонила сразу, как получила письмо… отец позвонил только через месяц. От горечи окончательного разочарования в нем некуда было бежать. Самым родным человеком оставалась Марианна. А меж тем пропасть разрасталась. Летом я в отчаянии уехала на родину, в Калининград.
Четвертый курс начался и прошел очень тяжело. Выжатая эмоционально, я делала глупость за глупостью, все глубже проваливаясь в эту бездонную пропасть, делая свою позицию хуже раз от разу. К концу учебного года терять было абсолютно нечего. И я просто подошла и попросила взять меня с собой в Грузию. Как Марианна согласилась, до сих пор не понимаю, более того, подробностей абсолютно не помню: так велик был мой шок. Воспоминания о поездке выложу в следующем посте. Одно скажу здесь: во время поездки многое пришлось пересмотреть. Из плюсов поездки главный, пожалуй, это знакомство с Ирмой – подругой Марианны.
Пятый курс прошел более или менее спокойно для Марианны и жестоко – для меня… Но я понимала, что так надо. Ирма к тому времени оказалась в Грузии, вышла замуж и осталась там, что усугубляло мою тоску… впрочем, тогда мы с ней переписывались, и это давало мне определенные силы. Еще летом Ирма сказала мне: «Лейла, я вижу, как ты любишь Марианну… знаешь, ты делаешь это так искренне и глубоко, что я даже ревную…»
На Новый год Марианна укатила в Грузию… А в этот год и вовсе вышло так, что я оказалась под ее начальством… В общем и целом спокойно и без всплесков эмоций, которые я проглатывала либо рубила на корню… Только вот Ирма, приехав, была просто поражена тем актом, что мы с Марианной так и не перешли на ты…
Так какая же Марианна? Сильная. Надежная. Пробивная. Своенравная. Непредсказуемая. Забывает некоторые мелочи, но это ей так чертовски идет… Человек, с которым можно идти хоть на край света, хоть за край – все сможет. Точно не бросит и вытерпит в сложной ситуации, даже если очень достанешь. Быстрая и хозяйственная. Ироничная и доброжелательная. Очень-очень близкая, но невозможно далекая. Ставшая мне родной и причинившая мне столько боли, абсолютно не желая того. Жаль, что мы никогда не перестанем быть чужими…
Вот сижу, задумавшись вроде бы над незначительным вопросом, засевшим глубоко в подсознание: «Расскажи мне про Марианну. Какая она?» А действительно, какая? Я никогда не пыталась описать ее, даже для себя…
Я познакомилась с Марианной 23 июня 2004 года, стало быть, мы знакомы без пяти минут четыре года. Непростых года. До сих пор помню предысторию нашего знакомства. Я как человек не очень нормальный, всегда неплохо «контачила» с людьми старше меня. Я не умела общаться со сверстниками. Мне было с ними неинтересно. Меня абсолютно не интересовали темы дискотек-шмоток-пацанов. Зато мне было интересно, что люди думают о жизни и других людях. К чему я это говорю? Ах, да! Так вот, на втором курсе, зимой, в конце первого семестра, мы стали общаться с Клеповой Светланой Юрьевной. Чудесный человек с мягкой душой и твердым характером, она вела у нас теорию бухгалтерского учета. И как-то так вышло, что нашлись общие интересы и внутреннее взаимопонимание между нами. Мы много узнали друг о друге, и однажды она предложила познакомить меня с некой Марианной Джвендиевной, мол, она тоже грузиночка, пообщаетесь. Не знаю почему, но я тогда очень испугалась, и довольно резко и решительно ответила «Нет, ни за что!». Тема была закрыта. В летнюю сессию мы сдавали бухгалтерский финансовый учет (первую его часть) у Гоголевой Ольги Леонидовны (она тогда была на седьмом месяце беременности, если мне не изменяет память). Приняв экзамен, она собрала наши зачетки и пошла на кафедру, проставлять в ведомость оценки, пригласив меня, чтобы я с оными ознакомилась и забрала зачетки. На тот момент у меня еще срабатывала школьная привычка приседать возле стола и облокачиваться на стол. В очередной раз оторвав глаза от чьей-то зачетки я встретилась взглядом с сидящей напротив девушкой, которая весело спросила меня, откуда я такая взялась, на что я ответила, что я из… Калининграда. Она явно была удивлена, и я уточнила свое происхождение. Наверно, началось все именно тогда… Когда я рассказала об этом случае Светлане Юрьевне, она очень удивилась, сказав, что вообще-то Марианна не очень-то разговаривает с чужими студентами, но «нынче Марианна сломала каблук, и оттого такая веселая и непредсказуемая». Я вспоминала ее тем летом, на каникулах, очень часто, но как что-то расплывчатое и неопределенное. Каникулы закончились. Ольга Леонидовна вышла в декрет, а затем и в отпуск по уходу за ребенком. Был, насколько помню, понедельник, на третьем курсе мы учились во вторую смену, и это была шестая пара. Нам тогда поставили практику раньше лекций… Стоя перед закрытым кабинетом, мы мучительно просчитывали, кто же может вести у нас практику. А пришла ОНА… Я не знала тогда, радоваться мне или плакать… Как сейчас помню: тонкие высокие каблучки, длинная юбка, бело-бежево-черный свитер, к коему любовно прижималась довольно увесистая и объемная папка, и копна волос ниже лопаток. Тоненькая, точеная, такая вся легкая, точная… Сама безупречность. Очарование с ехидцей и блеском в глазах цвета закатного балтийского песка.
Бухучет я не знала. Любила, но не знала. Возможно, если бы не Марианна, я бы его никогда и не узнала. Уже с первых пар было ясно, что практика по бухучету будет для меня пыткой. Задачки? Нет, ну что вы, задачки тут не при чем. Все было сложнее. Всплыло в подсознании то, что долгое время пыталась спрятать и то, в отсутствие чего я пыталась поверить. Мое прошлое.
В свое время я тяжело шла к мысли, что надо просто спрятать бередящие душу факты, касающиеся моего отца и всего, что связано с Грузией, поглубже и жить той жизнью, которую мне подарили тут, в Кирове. Но еще тяжелее было осознавать, что некоторые вещи я делаю по зову крови, иногда даже не осознавая, что я делаю это так, «как они»; малейшие подобные мысли я гнала в шею…Отец был далеко, а общими усилиями меня, моей тети, времени и судебного разбирательства это «далеко» становилось просто недосягаемым. А тут… Казалось, вот оно, протяни руку – и вот оно, твое родное ну пусть не по крови, но по какой-то общности, которая определенно была…Естественно, меня многое интересовало в этом человеке. И однажды я решилась подойти и спросить. Тогда она допустила очень большую ошибку, позволив себе ответить, а мне – встрять в эту историю по самое не хочу.
По приходу домой я сделала следующую запись:
«Сегодня, 4.10.2004, я сходила к швее, а после пошла в Академию. Перед этим, когда мы уходили с БФУ, по словам Надьки, была идеальная ситуация, чтобы я смогла спросить у МД, откуда она. Надька сказала ей, что нам понравилась ее ручка (стержень был слишком длинным для ручки, но Марианна как-то умудрилась скрутить его в спираль внутри прозрачного патрона ручки), на что МД ответила, что она (ручка) ее «иногда веселит». Но тогда я почему-то не спросила. Дождалась, пока у первой группы закончится БФУ, и, пока МД закрывала дверь, сходу, не раздумывая, ляпнула: «Вам туманность Андромеды случайно не родня?»
- Что?
- Туманность Андромеды!
- Почему?
- Ну, она тоже никак до меня не снизойдет. Я все хочу спросить – откуда Вы?
- Отсюда.
- В смысле?..
- Пойдем со мной, я оденусь, и мы поговорим.
- Я летом все думала, стоит у Вас спросить, откуда Вы или не стоит, а этот месяц думала, как спросить…
Она очень быстро собралась, вышла и спросила:
- Ты вообще где живешь? Ты из Б или отсюда выходишь? (Б – главный корпус нашей академии)
- А, когда как получается…
- Ты-то откуда?
- Я вообще непонятно откуда. Из Зеленоградска.
- Так что у тебя с папой-то случилось?
- Да я и сама не знаю.
- Ты давно его видела?(я коротко рассказала свою историю)
- Да, давненько…
- А с кем ты живешь?
- С тетей.
- А тетя кто по национальности?
- Татарка. Вот и получается, что я никто.
- Так ты здесь хоть с кем-то из грузин общаешься?
- Нет, я ж совсем одна в таком роде!
- А где у тебя родня в Грузии? В каком районе?
- Ой, не могу точно сказать.
- А братья или сестры есть?
- Где-то есть брат…наверное. Я о нем давно ничего не слышала. Однако Вы не ответили на мой вопрос!
- А… Я отсюда, родилась в Кирове. Просто у меня папа грузин. У тебя папу-то как зовут?
- Тамази.
- Он в какое время тут жил-то?
- Ну…с 1988 по 1990 точно.
- Ну, я спрошу у папы, вообще-то, он должен знать.
- В Грузии-то давно была?
- Давно. Уже не помню. Конечно, если бы родители были помоложе, может быть, я бы и уговорила их поехать, а так…
- Ты хоть в каком районе-то живешь? Тебе в какую сторону?
- В юго-западном.
- Не могу сориентироваться, в какую тебе сторону…
- В ту.
- Так ты еще и ездишь так далеко?
- Да, а иногда и хожу.
- Еще что-нибудь спросишь?
- Нет, совесть не позволяет.
- А что, есть что-то, что совесть не позволяет?
- А мне совесть ничего не позволяет! Я как-нибудь еще потом, когда созрею. Вы-то сейчас куда?
- Я – на ту остановку.
- Так пойдемте, а то ведь замерзнете! Все-таки южная кровь…
- Ну, пойдем… А кто у тебя в Грузии?
- Да должно быть много дядьев…
- Ты бы подходила в прошлом году, я б тебя свозила. Я-то каждый год езжу. В этом-то году как?
- Я боюсь за свою реакцию.
- Почему?
- Боюсь, что, если увижу отца, скажу ему все, что о нем думаю.
- Но ты же имеешь право на это!»
Разговор продолжался еще довольно долго…
Весь третий курс прошел в борьбе с собой. Было тяжело осознавать и чувствовать рядом человека, который стал для тебя роднее всех остальных, взятых вместе, родственников с грузинской стороны, и при этом понимать, что – чужие… Светлана Юрьевна потом говорила, что тогда Марианна спрашивала обо мне, что я собой представляю, вполне по-доброму, но не понимая моей позиции. Марианне тогда исполнилось 26, и СЮ вскользь заметила, что Марианна чувствует во мне некую конкурентку… До сих пор мне интересно, в чем и почему. Тогда же я была вынуждена признаться в том, что Марианна меня… боится. Началось самое тяжелое время.
В конце третьего курса, в марте, я написала письмо родственникам в Грузию, в Карели. Там находится «родовое гнездо» отца, и мне казалось, что хоть кто-нибудь должен знать что-нибудь о семье Тедозашвили. И я не ошиблась. Двоюродная сестра позвонила сразу, как получила письмо… отец позвонил только через месяц. От горечи окончательного разочарования в нем некуда было бежать. Самым родным человеком оставалась Марианна. А меж тем пропасть разрасталась. Летом я в отчаянии уехала на родину, в Калининград.
Четвертый курс начался и прошел очень тяжело. Выжатая эмоционально, я делала глупость за глупостью, все глубже проваливаясь в эту бездонную пропасть, делая свою позицию хуже раз от разу. К концу учебного года терять было абсолютно нечего. И я просто подошла и попросила взять меня с собой в Грузию. Как Марианна согласилась, до сих пор не понимаю, более того, подробностей абсолютно не помню: так велик был мой шок. Воспоминания о поездке выложу в следующем посте. Одно скажу здесь: во время поездки многое пришлось пересмотреть. Из плюсов поездки главный, пожалуй, это знакомство с Ирмой – подругой Марианны.
Пятый курс прошел более или менее спокойно для Марианны и жестоко – для меня… Но я понимала, что так надо. Ирма к тому времени оказалась в Грузии, вышла замуж и осталась там, что усугубляло мою тоску… впрочем, тогда мы с ней переписывались, и это давало мне определенные силы. Еще летом Ирма сказала мне: «Лейла, я вижу, как ты любишь Марианну… знаешь, ты делаешь это так искренне и глубоко, что я даже ревную…»
На Новый год Марианна укатила в Грузию… А в этот год и вовсе вышло так, что я оказалась под ее начальством… В общем и целом спокойно и без всплесков эмоций, которые я проглатывала либо рубила на корню… Только вот Ирма, приехав, была просто поражена тем актом, что мы с Марианной так и не перешли на ты…
Так какая же Марианна? Сильная. Надежная. Пробивная. Своенравная. Непредсказуемая. Забывает некоторые мелочи, но это ей так чертовски идет… Человек, с которым можно идти хоть на край света, хоть за край – все сможет. Точно не бросит и вытерпит в сложной ситуации, даже если очень достанешь. Быстрая и хозяйственная. Ироничная и доброжелательная. Очень-очень близкая, но невозможно далекая. Ставшая мне родной и причинившая мне столько боли, абсолютно не желая того. Жаль, что мы никогда не перестанем быть чужими…
