Так понравились изломы в стихотворении, что помещаю здесь...

Был ли мальчик?..

Патефонной иглою в мозг. Всхлип в отключенный домофон.
Я в ладонях катаю воск- нихрена не сбылось, отстань!
И гадюкой шипит в ушах, сбой почуявший телефон.

Тонкой стрункой твоих волос перерезать себе гортань...

Ты играешь сейчас ва банк- осторожне мой герой!
Кто-то спрятал рояль в кустах, да в терновых... какое зло!..
Что хороший, не можешь смыть окровавленный штемпель "МОЙ"?
И ночами рукой во тьму, а там пусто?
Не повезло.)

Я не злая. И не смеюсь. Это просто такой оскал...
Это просто такой урок. (От тебя, если ты забыл...)
Улыбаешься? Ой ли, друг). Не твоя игра- пан-пропал..
Я себе задаю вопрос- был ли мальчик?
А мальчик был.

Да не стало... Какая грусть.Я пойду, пореву, окей?
И прости мне сарказм, прошу, как тебе я твой- сотни раз.
..Слишком резво ты, мой герой, в переправах менял коней.
Я устала от нас с тобой. Просто молча уйди. Сейчас.

Легко остаться равнодушным
К тому, кого не любишь ты.
Не надрывать больную душу
Из-за несбывшейся мечты.

Не проявлять свою заботу,
А наблюдать издалека,
Как этот нелюбимый кто-то
Ждёт телефонного звонка.

И уж конечно не встревожит
Тебя ничтожнейший пустяк,
Что в этот самый миг, быть может,
Он плачет безутешно так.

К чему тебе чужие муки?
К чему тебе его печаль?
Ты будешь вечером от скуки
На кухне пить остывший чай.

Не изменив своим привычкам,
Не нарушая свой покой,
Ты будешь жить, как жил обычно,
Никак не жертвуя собой.

И не защемит сердце что-то
От этой глупой суеты.
Ах, как легко забыть кого-то
Того, кого не любишь ты…

Плюс утащенное в одном ЖЖ:

Заполночь. Полночь. Не спать бы до вечности.
Ах, до рассвета недолго, немного...
Я запиваю свой гимн человечности
Мутной невнятицей личного блога.
Без остановки, кружась или падая,
Жизнь проживаю, уйдя от распятья.
Жду откровения - казни, награды ли,
Не заслужив ни любви, ни проклятья.
Смертный мой грех - это даже не ненависть,
Ненависть может проститься когда-то.
Я же записан в единую перепись
Как равнодушный без права возврата.

Мы говорим: "Спасибо тебе за то, что ты есть", когда не можем сказать: "Я люблю тебя."
Мы говорим:"Мне незачем больше жить",когда хотим, чтобы нас разубедили в этом.
Мы говорим: "Здесь холодно", когда нам необходимо чье-нибудь прикосновение.
Мы говорим: "Мне от тебя больше ничего не надо", когда не можем получить то, что хотим.
Мы говорим: "Я не поднимал (а) трубку, потому что была занят (а)",когда нам стыдно признаться в том, что слышать этот голос больше не доставляет нам радости.
Мы говорим: "Я никому не нужен (нужна)", когда мы в действительности не нужны одному единственному человеку.
Мы говорим: "Я справлюсь", когда стесняемся попросить о помощи.
Мы говорим: "Ты хороший друг", когда забываем добавить"... но тебе не стать для меня кем-то большим".
Мы говорим: "Это - не главное", когда знаем, что у нас нет иного выбора, как примириться.
Мы говорим: "Я доверяю тебе", когда боимся, что мы стали игрушкой.
Мы говорим: "Навсегда", когда нам не хочется смотреть на часы.
Мы говорим: "Я был (а) рядом", когда не можем найти себе оправдание.
Мы так много всего говорим, что когда на языке остаются три последних неизрасходованных слова, мы поджимаем губы, смотрим в пол и молчим.....

... невероятно холодно... ужасно холодно... невыносимо холодно...

Ее маленький тигр в полосато-сиреневой клетке,
Белый шарф с бахромой, из которой сбежала петля,
Синий поезд метро на еще не построенной ветке
Подхватив километры подземки меняет поля...
По пятнистым картинам Гогена, сжигая идеи,
Вдоль Мадридских дворов в разделенный эпохами мир ,
Разъедая афиши следами засохшего клея,
За случайным прохожим, в случайный вечерний эфир:
"Добрый вечер, милейшие, стало быть, будем знакомы,
Да, рекламная пауза, кстати, а что вы хоте..."
Оборвав полуфразу, впадая в привычную кому,
Замечает, что время иное и мысли не те...
Впрочем, разницы нет, громыхая разбитыми лбами,
Пробегают вагоны, а "трогается" человек...
Да какой там с ума, человеческий ум (между нами) -
Архаизм эволюции, прошлый, одним словом, век...
Ее маленький тигр - категория лжи и искусства,
Мы убрали из жизни все то, что казалось - во вред;
Атавизмом осталось какое-то странное чувство,
Что заставило в ночь конструировать буквенный бред.

Сизые тени в неясном проеме окна...
Мартовский бред благодушно снимает мне шоры...
К небу гвоздями прибита тарелка-луна:
Я ее чувствую даже сквозь плотные шторы.
Верно, поэтому, вечно дырявая мгла
Тучи бросает, наверно, в замену балласту...
Крошит на землю объедки ночного стола:
Может, снежинки, а может, кружки пенопласта...
Кто ж разберет их (и нужно ли это кому?),
Что за идеи хранит это темное небо...
Может, ему, как тебе, нужно быть одному,
Вот бы такую же снежность и холодность мне бы...
Только луна, равнодушно вплывая в окно,
Без разрешения трогает личные вещи,
Вытряхнув хрупкую память из розовых снов...
Время под стать нам становится жестче и резче,
Тянет лучи бледно-желтые, словно кудель, -
Знай лишь пряди, веретенному стуку внимая...
Сколько мне нужно потратить часов и недель,
Чтобы понять, отчего меня гнет и ломает?
Сколько мне нужно бездарно растраченных слов,
Чтоб осознать, что они безнадежны и ветхи?
Скоро рассвет - время самых загадочных снов,
Время отдать одиночеству черную метку...

Спектакль окончен. Время век убавило.
Другие роли поднялись на трон.
Лишь два актера, нарушая правила,
Под занавес не вышли на поклон.

Не в силах сразу возвратить действительность,
В порыве стоя зал рукоплескал.
Но грим являл другую выразительность,
Чем те, чужие, люди из зеркал.

Пока я вижу занавеса краешек,
Но звука нет и гаснет в зале свет.
Есть где-то ты. Есть где-то я - такая же.
Вот только нас давно в помине нет.

Нет, плохо исполненный инвиз все-таки - это так унизительно...

Открыла для себя вятскую поэтессу - Елену Наумову...

В этом маленьком городе
Наша большая любовь
Не вмещалась в проспекты,
В большие сады и аллеи.
Не хватало ей места за городом
В царстве грибов.
Не хватало простора ей в поле,
Где маки алели.

А когда поселилась в квартире –
Внезапно слегла.
Все под шум телевизора
Плакала в узкое кресло.
Мы потом, спохватившись,
Искали ее по углам.
Но она не откликнулась,
Словно навеки исчезла.
1987

* * *

Разболелась голова у поэта.
Ходит-бродит он в тоске, ищет лето.

А дожди его секут цвета стали,
А снега его мести не устали.

Он всё думает - куда ж ему деться?
Ведь нельзя ему без лета, без детства...

А направо повернешь - будет пуля,
А налево повернешь - будет дуля,

А направишься вперед - будет водка,
А назад никак нельзя - поздно.
Вот как.

Что ж, выходит, в землю лечь?
Срока нету...
Остается только небо поэту.
Разболелась голова у поэта.
Ходит-бродит он в тоске, ищет лето.

Да не ходит уж теперь, а летает,
И душа его в душе тихо тает.